Оказалось, что в последние годы некоторые профессиональные скептики-разоблачители оказывались под огнем борцов за социальную справедливость. Майкла Шермера приплюснуло тяжелым катком МиТу. Джеймса Рэнди клевали в прессе за то, что он не только не отрекся от опороченного коллеги, но и посмел защищать его. Другим доставалось за неполиткорректные высказывания.
Если подумать, это было неизбежно. Еще несколько лет назад я писал, что сообщество профессиональных скептиков очень специфично. Новые люди приходят в него из других сообществ, до недавнего времени достаточно замкнутых и в основном мужских: фокусники, ученые-технари, компьютерные гики, любители и авторы научной фантастики...
Помимо нелюбви ко всему паранормальному и преклонения перед авторитетом Науки, у них немало и других общих качеств, в том числе запредельное эго, воинствующий атеизм и, чего уж там, изрядная доля мужского шовинизма. Вдобавок все они верят в свободу слова, а потому считают своим моральным долгом не стесняться в выражениях.
Борцы за социальную справедливость, с их тягой к мистике, неопределенной духовности и эзотерике в духе нью-эйдж – и не менее запредельным эго – просто не могли не схлестнуться с этой опорой вражеского лагеря.
Обычно при схватке двух неприятных мне организаций или идеологий у меня, как почти у любого человека, возникает желание запастись попкорном и с безопасного расстояния пронаблюдать за тонкостями отношений жабы с гадюкой.
Но все же будет жаль, если под давлением SJW разоблачители исчезнут. Как ни странно, я ощущаю больше сродства с ними, чем с их оппонентами, хотя я и сам в некотором роде оккультист и, казалось бы, должен быть на стороне мистиков.
Кстати, о Майкле Шермере.
Я знал, что он – один из идейных и непреклонных скептиков. Я знал также, что он в свое время признавался, что у него самого был паранормальный опыт, который он не в силах объяснить.
Чего я не знал, так это хронологической последовательности. Оказывается, самые безапелляционные скептические суждения Шермер выносил через два года после того, как на деле столкнулся с непознанным. Если бы интернет не сохранил того признания, никто бы и не заподозрил, что у этого скептика есть такой скелет (точнее, призрак) в шкафу.
Тут можно долго рассуждать о том, как обходится человек с травмирующими воспоминаниями, как справляется с когнитивным диссонансом, и почему даже прямой опыт, опровергающий устоявшиеся верования, не всегда способен основательно пошатнуть их.
Но я не буду.
Для меня уже много лет было кристально ясно, что парапсихологи пытаются найти объективную основу магических верований, проверить магию методами науки. И все эти годы я был уверен, что они и сами это знают. В конце концов, само представление, что человек может своей волей, словами и мыслями влиять на окружающий мир без непосредственного физического воздействия – основа основ того магизма, который так критиковали рационалисты последних веков.
Оказалось, я ошибался. Если и знают, то далеко не все.
Дин Радин – настоящий апостол парапсихологии нашего времени – в прошлом году выпустил книгу под названием «Реальная магия». В ней он поделился с публикой своим открытием – оказывается, больше тридцати лет он изучал магию.
Существует интересный дуализм между парапсихологией и антропологией. Антропологи изучают магические верования и практики разных культур. Многие могут рассказать одну-две паранормальные истории из собственного опыта, но все же они остаются учеными. В этой среде принято обсуждать психологические и социальные функции магии, но нельзя вслух предполагать, что магия может «работать» в каком-то объективном смысле, быть реальной.
Парапсихологи, с другой стороны, изучают те явления, которые, по легендам, могут вызывать маги и колдуны – но в большинстве своем игнорируют верования и практики, которые для этого использовались. Они словно бы подсознательно стыдятся, что подошли так близко к «иррациональным» и «ненаучным» методам дикарей. Иными словами, они заявляют, что магический мир реален, но не допускают мысли, чтобы магия была действенной.
В книге «Парапсихология: руководство для двадцать первого века» слово «магия» ни разу даже не упоминается в содержании.
Как обнаружил Радин, маги отвечают парапсихологам полной взаимностью. Из всех, кого он читал, сколько-нибудь значительное внимание парапсихологии уделял разве только Боневиц с его теорией электромагнитной телепатии, порождающей психическое поле планеты. Его книга (тоже названная «Реальная магия») вышла в год моего рождения, 1979.
Впрочем, кроме этого необычного наблюдения, практически ничего полезного в книге Радина больше нет. История магии, как он ее пересказывает, наполнена устоявшимися заблуждениями, а говоря о будущем, он ударяется в фантастику и предрекает нам эру научной магии, когда люди и роботы будут лепить реальность силой своей мысли и намерений.
Я не ожидал, что такое количество проповедников «новой духовности» сейчас вспоминают о психотропном зелье аяхуаска.
Похоже, оно уверенно занимает пьедестал Настоящего Средства Расширения Сознания, который когда-то занимал ЛСД, а затем мескалин (или в обратном порядке, сейчас уже не помню).
Как и мескалин, этот шаманский дурман изобретен индейцами, только не мексиканскими, а амазонскими.
Особенность аяхуаски – в отличие от некоторых других психоделиков, она не приносит кайфа. Скорее уж наоборот – выпив зелье, люди чувствуют сильную боль и тошноту, да и похмелье от нее, судя по рассказам, тоже не из приятных.
Вероятно, этим и вызвана ее популярность. Тут при всем желании не скажешь, что практики аяхуаски – просто наркоманы, прикрывающие свою зависимость высокими словесами. На такое пойдет только тот, кто действительно хочет отправиться в мир духов и пообщаться с его обитателями.
Некоторые нынешние исследователи даже утверждают, что именно наркотическим средствам мы обязаны возникновением и религии, и магии, и даже языка – те, кто их попробовал, пытались объяснить соплеменникам, что с ними случилось. Галлюцинации от грибов и трав, а не откровение свыше – говорят эти ученые – открыли нам небо и населили его богами.
