Для Максима Исповедника, к примеру, плохой была свобода выбора. У настоящего праведника – говорил он – выбора нет, он всегда знает волю Божью и свободно стремится исполнять только её.
Ему даже в голову не приходила идея, что в отдельно взятый момент воле Божьей может соответствовать больше чем один поступок, и выбирать всё равно придётся.
Другие говорили, что есть «свобода от» – отсутствие ограничений – и «свобода для» – возможность самому ставить себе цель и идти к ней. Между тем если у тебя нет возможности самому ставить себе цели – это весьма серьёзное ограничение. С другой стороны, и возможность такая недорого стоит, если тебе слишком многое запрещают.
Третьи напоминали, что помимо «положительной» свободы – возможности делать всё, что захочешь – есть ещё и «отрицательная», то есть возможность не делать то, чего не хочешь. Современность кажется им временем, когда ограничения сняты, и можно совершать почти любые грехи, но вот возможности не совершать грехов почти не осталось.
На самом деле у любой эпохи есть свой набор желательных (и запретных) действий и целей, и тому, чьи личные предпочтения с этим набором не совпадают, всегда кажется, что ему навязывают аморальность и грех.
Но мне представляется, что у свободы воли в самом деле есть одна... назовём это надстройкой, и без неё эта свобода остаётся урезанной. И касается она именно выбора.
Выбор – как правильно заметил ещё тот самый Максим Исповедник – возникает только тогда, когда перед тобой два равно привлекательных варианта. Иначе ничего выбирать не приходится: предоставленный самому себе, ты неминуемо направишься туда, куда тебя тянет сильнее всего. Но вот если тебя одинаково влечёт в две стороны сразу, и добиться обеих целей не получится...
Вот тогда в дело и вступает высшая способность воли – способность не делать то, чего хочешь.
Даже насекомое может отказаться от нежелательного. Сопротивляться чужой воле, навязывающей что-то неприятное – один из основных инстинктов любого живого существа. Попробуйте накормить пчелу бумагой или искупать в воде – она будет отбиваться. Но только сознательная воля способна отсекать собственные желания, отказываясь идти туда, куда влечёт, ради другой цели.
Человек может даже отказываться от более привлекательного в пользу менее привлекательного. Жертвовать удовольствием сейчас ради отдачи в будущем. Сдерживать инстинктивную реакцию, чтобы поступить правильно и сохранить самоуважение. Ограничивать себя из верности принципам, морали или религиозным догматам.
На это уже никакое животное неспособно. У них куда чаще встречается обратное поведение – существо ищет способы обойти встроенные предписания и запреты в угоду тому, что сейчас хочется сделать, даже если по опыту знает, что последствия нарушения будут неприятными. Любой хозяин собаки не раз такое видел.
Поэтому я и люблю напоминать, что отказ – неотъемлемая часть выбора, и то, от чего человек отказывается, говорит о нём куда больше, чем то, к чему он стремится.
